Сколько вёрст проехали? Как наши земляки вели машины к Берлину

В Великую Отечественную шоферов призывали одними из первых. Ещё бы - самая ходовая военно-учётная специальность! Причём зачастую водители отбывали в действующую армию на тех автомобилях, на которых работали. Последние при этом полагалось перекрасить в защитный цвет, нарастить машине борта, обеспечить полным комплектом инструментов, а то и тентом. Чем топили? К осени 1941 г. Прикамье в соответствии с мобилизационным планом выделило для фронта свыше 700 грузовиков. Но руководству региона позвонил сам Сталин и попросил (так и подчеркнул, что просит, а не требует) сверх того ещё 100. Просьбу Верховного главнокомандующего, конечно же, уважили. На гражданке автотранспорт обслуживал лишь высокопоставленных руководителей и оборонные предприятия. Остальные довольствовались совсем уж автостарьём или запряжёнными лошадёнками телегами да санями. В Перми под грузоперевозки, доставку продуктов в магазины и раненых в госпиталя приспособили трамваи. Работать им пришлось круглосуточно. Вот бы «Пермгорэлектротрансу» этот трудовой подвиг вагоновожатых увековечить! Вскоре дала себя знать нехватка горюче-смазочных материалов. Местные умельцы стали устанавливать на авто газогенераторы. Вы только представьте: за дощато-фанерной кабиной (листовое железо тоже было в дефиците) - цилиндрическая установка с топкой. Прежде чем отправиться в путь, её надо было хорошенько раскочегарить. Ветеран пермской журналистики Владимир Ширинкин вспоминал, что топили газогенераторные установки шишками и сухими чурками, которые заготавливали все - от мала до велика. В школах ввели уроки автодела, на курсах ОСОАВИАХИМа и Всевобуча ускоренными темпами готовили водителей. На них зачисляли с 17, а то и с 16 лет. И не только парней, но и девчонок. Одной из них была пермячка Шура Якимова. Чья машина лучше? Практика показала: наши «газики» были прочнее, неприхотливее, надёжнее вражеских «опелей» и БМВ. Пермяк Алексей Бучин, шофёр Георгия Жукова, вспоминал, что лучшей командирской машиной зарекомендовал себя ГАЗ-61 с шестицилиндровым двигателем и всеми ведущими колёсами. Немецкий «Хорьх», американские «Паккард» и «Бюик», на коих он тоже возил маршала, хороши были для улиц Москвы или поверженного Берлина, но не для фронтовых дорог. Кстати, в 1944-1945 гг. прославленного полководца возил другой наш земляк - Анатолий Федосеев. Впоследствии он вспоминал: «Робость прошла быстро. Я взял себя в руки и вёл машину, как и всегда, спокойно и уверенно. На маршала не обращал особого внимания. А он держал карту на коленях и по рации вёл переговоры. Короткие распоряжения отдавал чётко, вразумительно, понятно только тому, кто его слушал... На заднем сиденье находился радист». Фронтовые водители всегда приходили на помощь друг другу. К примеру, в блокадный Ленинград по легендарной «Дороге жизни» ездили не менее чем по две машины. Начнёт одна в полынью проваливаться - вторая тут же её на трос. Об этом рассказывала Александра Якимова, много раз совершавшая то, что не под силу иным сильным и опытным мужчинам. «Конечно, было нелегко, - вспоминала Александра Ивановна. - Дорога была под обстрелом и бомбёжками. Безопаснее было бы ехать под прикрытием темноты, но лёд был изранен. Приходилось ездить со светом, чтобы не провалиться. Когда машины попадали в воронки, быстро уходили под лёд. И водителю спасения не было. В одном из рейсов мы попали под сильнейший артобстрел. И тут же налетели самолёты, посыпались бомбы. Водители вынуждены были оставить машины и по­одаль лежать в снегу. В холод до 40-50 градусов многие ребята обморозились. И я получила обморожение рук и ног второй степени». Что пережили? Вовсю проявлялась и шофёрская хватка-смекалка. Так, чтобы с недосыпу не заехать в кювет, подвешивали к потолку кабины котелок: бренчит - заснуть не даёт. Внутренность фургонов обогревали само­дельными печками-буржуйками. Применяли хитроумнейшие камуфляжно-маскировочные приспособления. Пермяк Василий Шемякин, исколесивший дороги от Сталинграда до Берлина, вспоминал об одной из многочисленных передряг, в которые ему довелось попадать: «Я вёз снаряды. И какому-то немецкому асу захотелось поразвлечься - показать точность бомбометания. Стали мы с ним играть, как волк с зайцем: то гоню, сколько позволяет скорость, то замедляю, то вправо, то влево. Расстрелял немец свой боезапас и улетел восвояси, а я дальше еду. Приехал. Знакомые ребята кто воды тащит, кто закурить суёт. А я, дикий, не могу в себя прийти. Ребята машину разгружают, переглядываются. Наводчик там один был, Вахрамеев, пожилой уже солдат, спрашивает: «У тебя, Вася, зеркало есть?» - «Нет», - говорю. Нашли маленькое круглое зеркальце. Посмотрел, волосы у меня были чёрные, густые. А они все побелели. Седой стал». Ему вторит земляк Сергей Зайцев: «Сколько раз приходилось оказываться в такой ситуации, когда с боеприпасами в кузове вынужден был лавировать, уходя от обстрелов и бомб, от преследования вражеских самолётов. Приходилось применять езду змейками, резкое торможение. Больше чутьём угадывал, куда баранку крутануть, потому что свист снарядов и мин не слышен во время езды». Кого наградили? Доставляя грузы в боевой обстановке, днём и ночью, в любую погоду шофёры проявляли мужество и самоотверженность. Почти все они удостоились орденов-медалей, а семеро - звания Героя Советского Союза. Среди наград высоко ценился и скромный наградной знак «Отличный шофёр». Порожняк практически исключался. С передовой вывозили самое ценное - раненых товарищей. «Для эвакуации раненых в полной мере использовать обратные рейсы автотранспорта... Водителей, вывезших 300 раненых, представлять к награждению медалью «За боевые заслуги», 600 - к ордену Красной Звезды», - гласит хранящийся в Центральном архиве Министерства обороны РФ документ. А вот выдержка из выступления начальника тыла Центрального фронта генерал-лейтенанта Николая Антипенко на совещании, состоявшемся в канун Курской битвы: «... В полосе фронта... построен 71 мост, восстановлено 35 мостов, усилено 160 мостов. На ВАД (военно-автомобильных дорогах. - Авт.) создано 32 питательных пункта... Любопытен такой момент: водители пользуются питательными пунктами только в местах погрузки и разгрузки, не хотят терять время в пути, так как стремятся получить премию за своевременную доставку грузов». Да-да, награды наградами, но и материальный стимул не последнюю роль играл. Воздать должное надо и ремонтным подразделениям, буквально воскрешавшим избитые, исстрелянные машины. Тому же Ивану Черепанову из Большой Сосновы, закончившему свой боевой путь в поверженной вражьей столице. Из берлинских бункеров и руин ещё выкуривали недобитков, а бесстрашные военные шофёры уже выводили под одним из арочных сводов Рейхстага - выше всех - «Мы привезли снаряды, бомбы и мины, разбившие это гнездо зверя! 73-й автополк». И в два ряда - подписи. Р.S. Дед автора - Василий Григорьевич Константинов, сержант, командир машины 438-й отдельной химроты 357-й стрелковой дивизии, в июле 1942 г. пропал без вести подо Ржевом.