Неправильное правило и опустевшая кубышка

Финансовая «кубышка» государства российского сократилась за последние десять лет почти в четыре раза. Бюджетное правило, определяющее ее пополнение, способствует не только девальвации рубля и инфляции, но также дестабилизации национальной валюты. 1 января 2004 года был создан Стабилизационный фонд. С 1 февраля 2008 года он был разделен на две части: Резервный фонд (изначально 80% средств) и Фонд национального благосостояния (ФНБ). Резервный фонд был полностью израсходован и закрыт с 1 января 2018 года. Наибольшего размера — 225,1 млрд долларов — средства в этих фондах достигли 1 января 2009 года. К концу кризиса 2008—2009 годов, то есть к 1 января 2010 года, их совокупный объем сократился до 152,1 млрд долларов. Затем, после периода посткризисного восстановления, началось стремительное сокращение Резервного фонда из-за санкций и падения нефтяных цен. На 1 февраля 2019 года размер ФНБ составил всего 59,1 млрд долларов — почти в четыре раза меньше максимального уровня. Фонд национального благосостояния предназначен для покрытия дефицита бюджета и дефицита Пенсионного фонда. Он является финансовой подушкой безопасности. Державная «кубышка» пополняется в соответствии с бюджетным правилом за счет дополнительных нефтегазовых доходов бюджета, получаемых в результате превышения ценой нефти марки Urals базового уровня. В настоящее время это 40 долларов за баррель. Стабфонд, ФНБ и Резервный фонд (млрд долларов) В конечном итоге бюджетное правило изымает валюту с рынка, стерилизуя валютную ликвидность. Его реализация означает, что цена нефти для российских экспортеров оказывается ниже рыночного уровня. Это значит, что бюджетное правило способствует ослаблению рубля и, следовательно, инфляции. Отток валюты с рынка в рамках исполнения бюджетного правила усугубляет негативный эффект оттока капитала из страны, усилившегося в результате санкций. Также негативный эффект исполнения бюджетного правила усугубляется переходом от политики управляемого курса рубля к политике инфляционного таргетирования. Этот переход был крайне удачно осуществлен в ноябре 2014 года, непосредственно перед валютным кризисом. В результате самоустранения ЦБ от проведения валютной политики денежно-кредитная политика (ДКП) перестала оказывать прямое влияние на валютный рынок. Между тем бюджетная политика, осуществляемая Минфином, оказывает непосредственное и негативное воздействие на валютный рынок России. Негативный эффект реализации бюджетного правила усугубляется дискреционным характером его применения. Проще говоря, произволом. Посмотрим, что произошло в прошлом году. В августе 2018 года усилилось санкционное давление. Что способствовало резкой девальвации рубля. Было принято решение приостановить покупку валюты в рамках реализации бюджетного правила. В результате Минфин изымал рубли у экспортеров, но не конвертировал их в валюту. По этой причине началось мощное снижение структурного профицита ликвидности. Если в июле 2018 года среднее значение структурного профицита ликвидности составляло 3,9 трлн рублей, то в декабре того же года оно снизилось на 1,3 трлн рублей — до уровня 2,6 трлн рублей. Столь значительный отток рублевой ликвидности с рынка способствовал повышению процентных ставок в рублевом сегменте. С 17 сентября 2018 года ЦБ повысил ключевую ставку на 25 базисных пунктов, с 17 декабря 2018 года — еще на такую же величину. Тренд на сокращение структурного профицита ликвидности был сломлен в результате возобновления покупок валюты Банком России в интересах Минфина с 15 января 2019 года. Применение бюджетного правила не только способствует девальвации, но и ведет к дестабилизации рубля: сначала экспортеры продают валютную выручку в полном объеме, способствуя укреплению рубля, затем Минфин изымает у них часть выручки в виде налогов и акцизов, уже в рублевом виде, и накапливает рубли. Возникает навес рублевой ликвидности, а затем ЦБ начинает скупать валюту на рынке в интересах Минфина, способствуя ослаблению рубля. Так дестабилизируется рубль. Мнение автора может не совпадать с мнением редакции