Малярия, автоматы и попрошайки: как россиянин добрался до Танзании
«Лента.ру» продолжает следить за приключениями россиянина Константина Колотова, который отправился в кругосветное путешествие. В прошлых частях петербуржец посетил Ботсвану, где попал на сафари и поплавал в реке с бегемотами и крокодилами, побывал в Замбии и Зимбабве, где посмотрел на водопад Виктория, а также встретился с россиянином Иосифом Тимченко, который помогает местным детям. Сегодня речь пойдет о путешествии Колотова в Танзанию. Я открыл глаза и увидел перед собой Иосифа. — Доброе утро. Пора собираться! Мой наручные часы показывают 02:30. Как это в 02:30 утро может быть добрым? Иосиф явно преувеличивал. Иосиф Тимченко — тот самый парень из интервью Юрия Дудя, приехавший в столицу Замбии, чтобы подарить паре сотен африканских детишек шанс на иную жизнь. Я не уверен, что этот шанс им нужен, но почему нет? В конце концов, все всегда так, как быть должно. Иосиф разбудил меня, чтобы отвезти на автовокзал Лусаки, где мне и моему товарищу — «американскому шпиону» Уильяму — предстояло погрузиться на междугородний автобус и проехать до границы Замбии и Танзании. Расстояние — 1,2 тысячи километров. Автобус выезжает в 4:00, поэтому-то и проснулись мы в 02:30. Поспать практически не удалось. Загрузили вещи в машину, 30 минут — и вот мы на автовокзале. Тьма кромешная. Город освещается местами. Мы еще не успели покинуть машину, как нас обступили с десяток автовокзальных пройдох. Когда я не высплюсь, то становлюсь опасным для окружающих, и это тут же прочувствовали на себе замбийцы. Кого «добрым матерным словом», кого пинком я отогнал их от нас. После обнял на прощание Иосифа, поблагодарил за гостеприимство и уют, подаренный нам его семьей, и отдельно поблагодарил за гречневую кашу, которую поел впервые за десять месяцев. Все, впереди Танзания! Пару дней назад, когда мы только приехали на этот автовокзал, мы сразу нашли автобус до границы и узнали, что он выезжает в 04:00 каждый день. Сейчас, придя на место стоянки автобуса, мы его не обнаружили. Зато рядом стояло несколько других, а вокруг нас началось какое-то столпотворение. Вообще, в Африке у меня часто возникает ощущение, что люди здесь целенаправленно мешают друг другу жить. Нас осаждали местные вокзальные не пойми кто, пытались хватать за руки, чтобы отвести к своему автобусу, шумели и грубили. Дойдя до первого автобуса, мы услышали цену за билет — 240 квач, но как только мы положили рюкзаки в багажник, цена тут же выросла до 300 квач. Даже минуты не прошло! Я вытащил рюкзак, сопровождая это действие отборным русским матом, водитель автобуса причитал, что так нельзя, что мы уже договорились, опять опускал цену и хамил. Я уже подумывал, что нужно этому водителю в качестве обучающей меры съездить со всей любовью по физиономии. А вдруг он прозреет и осознает, что жить так нельзя, что быть честным выгодно? Но удержался, ограничившись показом кулака. Он, кстати, меня понял и хамить перестал. Я разогнал группу поддержки водителя и прошел далее. Разница в 60 квач, конечно, особо не влияла на мою жизнь, к тому же водитель уже сбросил цену обратно, но мне просто не хотелось ехать с этим черным (в переносном смысле этого слова) человеком. В общем, сели мы в следующий автобус. Его отправление было запланировано на пять утра. Большинство пассажиров ночевали прямо в автобусе, так как дешевле и удобнее приехать на автовокзал с вечера и спать в автобусе, чем приезжать ночью, как мы. Мы только сели, время 3:40 утра, и тут в автобус заходит какой-то балбес, обвешанный светодиодами и колонками. Этот персонаж продает гаджеты. Из колонок орет музыка, светодиоды мигают, люди спят. Мое кресло — второе за водительским. Я поймал за рукав нарушителя спокойствия, показал рукой, что все спят, и никому не нужны сейчас его колонки. Жестом предложил ему свалить из автобуса. Замбийцы — не самые приветливые и открытые жители Африки, но однозначно не воинственные, поэтому продавец повозмущался, но, поняв, что я не шучу, вышел из автобуса. В Нигерии мне могло бы не сойти с рук такое взаимодействие с местным, но замбийцы духом слабее. Иосиф рассказывал, что у него неоднократно случались столкновения с местными жителями (Иосиф парень горячий), но каждый раз, когда он проявлял намерение от слов перейти к делу, местные были в шоке: они привыкли кричать, шуметь, бухтеть, но драться — это для них что-то запредельное. Другой примеры того, как африканцы мешают друг другу жить, — это отель, в котором я останавливался в Сенегале. Хороший отель, ребята работают неплохие, приветливые, всегда рады прийти на помощь днем. Но вот наступает ночь, и они могут начать орать на улице, или хлопать дверью, или разговаривать в полный голос прямо под окном, в 60 сантиметрах от моей головы. И делают они это не со зла. Когда я выхожу из комнаты и разгоняю их компанию, они даже понять не могут, почему я возмущаюсь. Во всех странах Африки, которые я посетил, люди не ценят свободы и достоинство других людей. Это проявляется в дорожном движении, в мусоре, которым завалены города, в постоянном шуме и криках, раздающихся со всех сторон. В Лусаке я видел, как представители каких-то силовых структур без формы, на гражданских машинах, кортежем из трех машин неслись по городу, высунувшись по пояс из всех окон с автоматами Калашникова, и целились в людей, показывая таким образом свое презрение! К сожалению, похожую модель поведения можно встретить и в России. Последний раз я столкнулся этим в Краснодарском крае: люди приезжают на автомобилях к Черному морю, включают на полную колонки и всю ночь «гуляют» — пьют алкоголь, шумят. И это не единичный случай, а скорее норма. Говорить о поведении многих наших силовиков тоже не приходится, думаю, у каждого из читающих в памяти уже всплыла своя картинка поведения блюстителей порядка. Я убежден, что необходимо начать уважать себя, уважать других, уважать друг друга, не закрывать глаза на вредителей, на лесные пожары, на избиения силовиками мирных граждан. Ну да ладно, в сторону философию, у меня тут и без нее жизнь бьет ключом. Я уселся на свое место, рядом усадил Уильяма. Для меня, воспитанника поселка Березовка, что под городом Хабаровском, небольшие «рамсы с барыгами» (так мы говорили в Березовке) не представлялись опасным приключением. Уильяму же, парню из штата Милуоки, было не по себе. Очевидно, что быстро бегать и драться — не конек моего «американского шпиона», поэтому я старался его успокоить: купил ему воды и печенья. Я хорошо отношусь к Уильяму, он классный парень, но про себя я подумал, что здорово было бы, если бы на его месте была прекрасная американская шпионка: и палатку с ней делить на двоих приятнее, и платить за нее привычнее, и печеньем кормить. Эх, мечты, мечты! В пять утра автобус благополучно тронулся. Народ еще спал, но это не помешало водителю включить музыку погромче, чтобы не заснуть самому. Тут уж я не стал его переубеждать. Во-первых, конечно, не стоит со своим уставом ходить по чужим монастырям, а во-вторых, в моих интересах, чтобы водитель не уснул по дороге. Ехать нам далеко — больше суток. Путешествие по Африке на автобусе — не самый комфортабельный способ передвижения, но для меня, человека, проехавшего десятки тысяч километров по черному континенту на велосипеде, поездка на автобусе кажется суперлакшери. И затекшие ноги и спина, и шум бестолковых, уничтожающих мозг местных сериалов, — все это ерунда по сравнению с многочасовыми перегонами на 150 километров по жаре свыше 50 градусов. Я надел наушники, включил новый альбом группы «ГРОТ» и отпустил все мысли. Так и пролетели почти 15 часов. Вновь стемнело, когда автобус высадил нас на границе Замбии и Танзании. Время приближалось к полуночи. Ребята, с которыми мы познакомились в автобусе, сказали, что ближайший автобус до города Дар-эс-Салам (столицы Танзании) отправляется в четыре или пять утра. Еще они сказали, что оставаться с замбийской стороны границы безопаснее, чем переходить на сторону Танзании. Но мне не сиделось, я был уверен, что лучше перейти границу сейчас и попробовать сесть на проходящий автобус. Как только мы вышли из автобуса, нас окружили местные пройдохи. С одним из них я договорился, что он подвезет нас до границы. Я думал, что она в пяти-десяти километрах от места высадки. Пройдоха согласился подвезти. — Пойдемте, — сказал он. Я был уверен, что он приглашает нас пройти к машине. За нами увязалось еще три человека. — Ты кто? Что тебе надо? — спросил я у одного из провожающих. — Я хочу помочь вам, — был ответ. — Я не буду тебе платить, — ответил я. Но парнишка сделал вид, что меня не понимает, так же вели себя и другие. Через пять минут нашей прогулки я понял, что ни к какому такси мы не идем, что мы уже на границе. Нас окружали административные здания. Я вошел в первое и спросил у девушки в форме пограничника, как мне пройти границу и перейти на сторону Танзании. Она указала направление и сказала, что идти две минуты. Я вышел и спросил у моего «водителя», куда мы идем. Он сказал, что провожает нас до границы. В ответ на мой вопрос, зачем он мне нужен в этом двухминутном путешествии, он лишь пожал плечами. Я дал парню 10 квач и отправил на все четыре стороны. Но он и его друзья упорно продолжали следовать за нами. Граница между Замбией и Танзанией очень приличная: хорошая дорога, большое просторное административное здание, одно на оба таможенных пункта — пограничник из Замбии сидит рядом с пограничником из Танзании, их разделяет стеклянная перегородка. У входа в таможенный терминал я увидел автобус, подошел к водителю, узнал, что он едет в Дар-эс-Салам, и тут же договорился за себя и Уильяма, взяв клятвенное обещание, что они нас дождутся. Штамп Замбии мы получили буквально за минуту, а вот получение танзанийской визы заняло время, и стоила она 50 долларов для гражданина России и 100 долларов — для американца. Мы заполнили миграционные карты, я снял с карты танзанийские шиллинги, которые, кстати, пограничник брать отказался, сказав, что они принимают только доллары образца не ранее 2013 года. Мы быстро поменяли деньги и рассчитались. Еще, впервые за 21 страну, по которым я уже проехал в рамках кругосветки, у меня попросили прививочный сертификат и внимательно его осмотрели. Такой же сертификат проверяли у всех, кто въезжал со стороны Замбии. А на входе в таможенный терминал висел огромный плакат, предупреждающий об опасности вируса Эбола. Отмечу, что если вы будете въезжать в Танзанию из Европы, то прививочный сертификат у вас не потребуют. В моем сертификате только одна прививка — от желтой лихорадки. Она обязательна в Африке, например, в Танзанию со стороны Замбии меня бы не пустили. Других прививок я не делал, мне не нравится идея гонять по венам различные вирусы. Если бы существовала прививка от малярии, я бы обязательно сделал ее, но вот от нее, к сожалению, прививок не придумано. Чингисхан, Александр Македонский, король гуннов Аттила, святой Августин, Данте Алигьери, Христофор Колумб, Оливер Кромвель, лорд Байрон и еще 450 тысяч человек только в 2018 году умерли от малярии. Речь о прививках зашла вовремя — с утра я чувствовал себя не очень, состояние было предпростудное. Першит в горле, слабость, тяжелая голова — все симптомы гриппа. Они же — симптомы малярии. За прошедшие десять месяцев я проехал 21 страну, я побывал в Гвинее через пару месяцев после вспышки Эболы, проехал Мавританию, Сенегал и другие страны, где уровень санитарных норм близок к апокалиптическому, я бывал в самых бедных районах и деревнях ЮАР и Намибии, был на сафари и на фермах. В общем, если бы я сейчас попал в руки доктора Хауса, то он бы меня даже лечить не стал, сразу бы похоронил. Любители сериала шутку поймут. Важно помнить, что в любой момент каждый из нас может покинуть этот мир, один — от малярии, другой — от обширного инфаркта, а кого-то сегодня собьет машина. Думать об этом и переживать из-за этого не стоит. А вот помнить, что в любой момент все может закончиться, и более того — обязательно закончится, и очень скоро, нужно. Год, десять лет тридцать или немного больше — все равно это скоротечно. Понимание этого нюанса открывает огромный источник энергии, пробуждает мотивацию, побуждает к действию. Проходя эпидемиологический контроль на границе, я всерьез старался не кашлять и делал вид, что абсолютно здоров. Я еще помню, как мне рассказывали о подавлении вируса Эбола в Гвинее, где военные просто окружают деревню и не дают людям ни входить, ни выходить за периметр карантина, пока все в деревне не умрут или каким-то чудом не выздоровеют. Но вот все контроли пройдены, и мы уже погрузились в новый автобус. Впереди еще тысяча километров до столицы Танзании города Дар-эс-Салам. С ностальгией вспоминаю комфортабельные автобусы ЮАР с их удобными креслами, заботливым персоналом, который после каждой остановки пересчитывает количество пассажиров. В Танзании все не так. Здесь автобус трогается, невзирая на то, что ты не успел сходить по малой нужде, и со спадающими штанами, не успев их застегнуть, бежишь за ним, стараясь на ходу вспрыгнуть на подножку. Я не шучу — танзанийским водителям автобуса вообще наплевать, сколько пассажиров в салоне, он дает сигнал, который означает, что через минуту автобус поедет, и ровно через минуту стартует. Если приедете в эту страну, будьте бдительны, никто вас ждать не будет. В остальном путешествие прошло отлично, и уже вечером мы прибыли в столицу. Предварительно я списался с французским парнем по имени Жан через сервис «Ворм шауэрс». Жан обещал принять нас у себя дома. Мы прибыли по заранее сохраненному адресу к его дому. Это оказалась какая-то промзона, обнесенная забором. Я подумал: «Ура, приключения». Но, если честно, больше суток в автобусе, бессонная ночь до этого, да еще и моя усугубляющаяся болезнь не слишком располагали к приключениям. Очень хотелось отдохнуть. И все получилось. Большие ворота со скрипом отворились, охранник указал нам на домик Жана и прошел с нами, чтобы открыть дверь. Жана дома не было, но на столе он оставил записку: «Будьте как дома, в холодильнике есть пиво, в духовке пицца, душ в соседней комнате. Я уехал в город, приеду поздно вечером». Я помылся и моментально уснул. Уже утром выяснилось, что Жан — представитель французской нефтяной компании. Здесь, в Танзании, они делают какую-то инженерию для АЗС. Вся промышленная зона — территория компании Жана. Здесь и офисы, и производство, и домики для сотрудников. Я еще побываю в Дар-эс-Саламе и расскажу вам про этот город подробно и в красках — он того заслуживает, но сейчас наша цель — добраться до города Моши. В Моши располагается отель компании, которая организовывает наше восхождение на Килиманджаро. Собственно, и сам Моши — это городишко, в который съезжаются восходители на гору. Килиманджаро — первая в моей практике гора, на которую нельзя взойти без местной турфирмы. Для расширения вашего кругозора скажу, что стоимость восхождения на Килиманджаро варьируется от 1,15 тысячи до 2,3 тысячи долларов. Естественно, кто-то пробует обойти КПП и зоны регистрации и поднимается на вершину, минуя официальные постановления. Но эти люди рискуют получить не только штраф, но и реальный срок, а посидеть в танзанийской тюрьме — это, думаю, испытание почище, чем вскарабкаться на Килиманджаро. В общем, планируя наше восхождение еще шесть месяцев назад, мы выбрали туроператора по рекомендациям друзей, которые с ним уже поднималась. И сейчас я был настроен в кратчайшие сроки добраться до хозяина компании, который обещал принять меня в своем отеле бесплатно, поселить и еще и кормить. Для меня, бродяги, десять дней проживания в отеле с питанием — это шикарные условия, а учитывая мое плохое физическое состояние, мне это просто необходимо. С помощью интернета и Жана мы выяснили, что добраться до Моши можно на автобусе, который выезжает в шесть утра из центра. Отличный план. Несмотря на то что я плохо себя чувствовал, мы с Уильямом решили прогуляться по одному из районов города — собственно, самому респектабельному району, где живут экспаты. То ли из-за болезни, а может, это объективное мнение, но район мне не показался интересным. Вся жизнь его жителей происходит за заборами больших гостиничных центров. День подошел к концу, мы переночевали еще одну ночь у Жана, и наутро погрузились в автобус до Моши. День нормального полноценного отдыха придал мне сил, я уже был уверен, что у меня нет малярии, собственно, я в этом был уверен с самого начала, у меня даже есть тест на малярию, которым я не стал пользоваться. Но как бы я ни был уверен, вероятность пусть даже в один процент щекочет нервы. Вечером нового дня мы были в Моши, нас встретил улыбающийся Джонсон — хозяин туроператора. Он отвез нас в отель, поселил, дал распоряжения администраторам и уехал. Я обрел дом на десять ближайших дней, теперь я могу собрать мозги в кучу и спланировать восхождение и все, что с ним связано. Подробно о подготовке к восхождению, его организации, ценах, условиях и о самом восхождении я расскажу в следующих статьях. До встречи!
