Bugatti Chiron VMAX: Жажда скорости…

Скорость относительна. Если вам повезло выбить в этом году отпуск, то вы наверняка сломя голову летели в аэропорт по пробкам, а потом еле ползли в лайнере на 900 км/ч, воюя с откидным столиком и несъедобным обедом, причем некоторые на такой скорости даже ухитрились посетить уборную. Я к тому, что наше восприятие скорости очень зависит от обстоятельств. Заявленная скорость Bugatti Chiron Sport составляет 420 км/ч. До настоящего момента развить ее не удавалось никому, кроме тест-пилотов Bugatti. Моя задача (если я успешно пройду обучение на полигоне в Эра-Лессине) увидеть на спидометре заветное число. Если это окажется под силу бывшему трактористу средних лет из Эссекса, то справится кто угодно. Чтобы получить доступ на скоростную трассу с ее фирменной 8,5-километровой прямой, я должен пройти курс водительского мастерства Supersport самый сложный в учебной системе группы VW. Меня встречает директор учебного центра Михал Кутина. Забрав со стоянки R8, мы отправляемся на знакомство с легендарным бэнкингом. Михал бросает R8 в поворот, разогнавшись до 200 км/ч. На такой скорости машина идеально рулит самостоятельно что Михал и демонстрирует, сняв обе руки с руля и обернувшись ко мне. Закончив вираж, он переходит на среднюю полосу и разгоняется до максимальной паспортной скорости R8, равной 331 км/ч. Вот так, видишь? Все просто, ободряюще улыбается он. С Chiron будет еще проще: в нем можно спать на скорости 400 км/ч. А на 420? нервно интересуюсь я. Голос Михала становится холодным: Тоже можно. Но если что-нибудь пойдет не так, не пытайся поймать машину. Просто немедленно тормози изо всех сил и удержись между барьерами. У тех, кто следовал этому совету, все прошло хорошо. Парень, который не послушал меня, попал в больницу, а машину разорвало пополам. Когда я навестил его, чтобы разобраться в случившемся, он сказал, что надеялся выровнять автомобиль. На этой оптимистичной ноте я пересаживаюсь за руль R8, проезжаю последний отрезок прямой и устремляюсь в бэнкинг на скорости 200 км/ч. Закругленная стена смерти длиной полтора километра на такой скорости кажется бесконечной. Я вижу выход из виража, сбрасываю пару передач и плавно перехожу к почти десятикилометровому извилистому сектору возвращения. Будь внимателен: на внешней полосе могут быть сосновые иголки, которые снижают сцепление, предупреждает Михал. В Chiron лучше избегать даже таких препятствий. Мы проскакиваем через второй бэнкинг и отправляем R8 в полет по 8,5-километровому прямому как стрела отрезку. Стоит жаркий солнечный день, и над раскаленным асфальтом струятся миражи. Сначала R8 набирает скорость стремительно, но после 300 км/ч разгон замедляется из-за сопротивления воздуха. На максимальных 330 км/ч становится ощутимым даже легкий ветерок: приходится то и дело корректировать курс. Очередной бэнкинг мы проползаем, как мне кажется, с черепашьей скоростью. А теперь, говорит Михал, я хочу, чтобы ты прошел весь круг на максимальной скорости. Я послушно разгоняюсь до 330 км/ч и заправляю R8 в бесконечный левый. Растущая прижимная сила добавляет нагрузки на шины, и вибрация достигает неприятного уровня. Чтобы удержать R8 между линиями разметки на 330 км/ч, нужна хирургическая точность руления и серьезные усилия. Я начинаю планировать на несколько километров вперед и смотрю на каждый ветровой конус, чтобы внести поправки на боковой ветер. Нормально, пойдет, бурчит Михал, уткнувшись в мобильник. С тест-пилотского на английский это переводится как Отлично, мой чрезвычайно талантливый друг! Получив заветную подпись, покидаю автодром на арендованной машине и еду в гостиницу, чтобы насладиться чемпионским ужином из пива и сосисок. Мир вокруг похож на замедленную съемку. Следующим утром я снова на трассе. На горизонте собираются тучи, а порывы ветра достигают 10 метров в секунду. Чтобы убедиться в этом, уже не нужны ветровые конусы: достаточно посмотреть, как раскачиваются деревья. На пит-лейне стоит Chiron Sport. Моим наставником в этом заезде будет легенда Ле-Мана Энди Уоллес. Пока высоколобые умники с ноутбуками проводят последние проверки, мы с Энди забираемся внутрь и начинаем разучивать последовательность необходимых действий. Шаг первый: вставить специальный ключ скорости в скважину слева от водительского кресла. Шаг второй: разогреть Chiron неторопливой прогулкой по кругу на скорости 200 км/ч. Затем остановиться, перевести селектор в Park и повернуть ключ скорости. Это действие изменит угол атаки антикрыла, снизит клиренс и запустит еще множество сложных процессов. Шаг третий: начать движение плавно, чтобы не сработала антипробуксовочная система, отключающая скоростной режим (а при 1520 лошадях под правой ногой это непростая задача). Добраться до бэнкинга на прогулочных 200 км/ч, внимательно следя за ветром, не трогать тормоз (иначе режим снова будет отменен), ну а на прямой наконец рвануть. Все просто. Или нет? Всякий раз на выходе из бэнкинга Chiron чует что-то неладное и сбрасывает скоростной режим. Мы возвращаемся в боксы, и инженеры обнаруживают, что система сигнализирует о падении давления в нагретых шинах из-за обдува холодным воздухом при выезде на прямую. В шинах (и в моей нервной системе) поднимают давление, и мы делаем вторую попытку. На этот раз Chiron с готовностью выпускает на волю все 1520 лошадей. 200 300 400 километров в час ускорение не ослабевает, перетряхивая все мои внутренности. Кажется, Chiron всерьез вознамерился догнать горизонт. На скорости в 400 км/ч мы проходим стык покрытий, который тест-пилоты называют Прыжок. В обычном режиме он едва ощутим, но сейчас Chiron просто взлетает, а момент приземления чуточку виляет, и мне в голову вовремя приходит совет Энди: Держи его крепче. Так я и делаю, и мы продолжаем погоню с неослабевающим напором. Покорив Прыжок, я чувствую себя более уверенно особенно когда вижу, что Энди не бледнеет и не молится о том, чтобы перед пассажирским креслом выросла дополнительная педаль тормоза. При 410 км/ч под давлением воздуха боковое окно со стороны водителя чуть сползает вниз, и доносящийся снаружи звук делает скорость еще более ощутимой. При 415 км/ч я лихорадочно мечусь взглядом между спидометром и горизонтом, где начинает вырисовываться новый поворот. 418, 421... Даже на этой скорости Chiron достаточно стабилен, чтобы я мог торжествующе стукнуться кулаками с Энди. Теперь главное отпустить педаль газа так плавно, как только возможно. Уф, я снова могу дышать. Кажется, все это время я задерживал дыхание. Энди смеется: Молодчина, отлично! Я никогда еще не ездил пассажиром так быстро. Первое касание тормоза переводит Chiron из суперскоростного в обычный режим гиперкара. Наш спринт ему ничуть не повредил: когда мы возвращаемся на базу, все показатели температуры и давления в норме. Команда осыпает меня комплиментами, но я прекрасно понимаю, что успех заезда в основном обеспечили гении из Bugatti. Счастливую атмосферу триумфа моментально уничтожает мой наивный вопрос: Ребята, а можно мне проехать одному? С болезненными гримасами на лицах инженеры переходят на немецкий, и их интонации не сулят ничего хорошего, но в итоге они все-таки дают добро на соло. Я повторяю заезд без чемпиона-наставника рядом и твердо памятуя, что шины уже порядком изношены. Перед входом в поворот я замечаю, что ветровые конусы стелются уже почти горизонтально, и начинаю размышлять над тем, можно ли написать, что у них стояк. В этих занимательных раздумьях я вписываюсь в бэнкинг, спускаюсь на шестую и затем пятую передачу, а когда впереди распахивается горизонт, выбрасываю из головы все посторонние мысли и жму на газ. Во второй раз разгон Chiron поражает воображение ничуть не меньше. От крепнущего ветра он ерзает по трассе, но для выравнивания не надо крутить руль достаточно напрячь ладонь. Пока вы читаете эту подпись, Chiron проедет более 500 метров. Конечно, не этот: это просто фото Держать акселератор Chiron полностью открытым больше минуты невероятный опыт. И, хотя мое внимание по-прежнему поглощено миллиметровыми корректировками курса, во второй раз я могу полнее насладиться скоростью, звуком, ощущениями и атмосферой этого события. На спидометре сменяются уже знакомые цифры: 400, 406, 412... Боюсь, на этот раз порывы ветра, сносящие нос Chiron, не позволят улучшить результат. В моей голове начинает работать компьютер, оценивающий тот факт, что центробежная сила меняет геометрию покрышек, делая их асимметричными, что многократно усиливает перегрев и связанные с ним риски. На скоростях, с которыми ездит Chiron, математика начинает сходить с ума. Мучительно медленный набор скорости с 412 до 416 км/ч занимает целую вечность, а потом я словно проваливаюсь в черную дыру и выныриваю из нее уже с предыдущим рекордом 421 км/ч. Я раздуваюсь от гордости и так сосредотачиваюсь на том, чтобы не улететь с бэнкинга до самого Вольфсбурга, что пропускаю момент, когда спидометр показывает 423 км/ч. Но регистратор запоминает все: да, я разогнался до 422,94 км/ч. Chiron остается невозмутимым. А я нет. Мне нужно время, чтобы осознать, что я сделал. Пускай скорость относительна, но 422,94 км/ч это не езда. Это полет, это пилотирование инженерного шедевра, каждая деталь которого безупречна. Когда они соединяются в одно целое и ты выстреливаешь в горизонт, то испытываешь несравнимые ощущения. Я возвращаюсь в боксы в состоянии эйфории. До меня начинает доходить, что я только что заслужил звание самого быстрого журналиста в мире. Наверное, отныне жизнь будет казаться мне страшно медлительной. Но не пройдет и нескольких недель, как обнаружится, что этот заезд был всего лишь разминкой...