«Пистолетом. Кулаком. Головой». Как майор полиции предотвратил трагедию на дороге

Героем российских соцсетей недавно стал старший оперуполномоченный уголовного розыска Александр Шехирев: он догнал и остановил на трассе Пермь – Березники вышедшую на встречную полосу фуру с умершим водителем. Спецкор газеты ВЗГЛЯД своими глазами изучил данный участок трассы, поговорил со свидетелями и понял, что героев в этой истории было как минимум двое.

– А если бы дверь у умершего водителя была заблокирована изнутри?

– Я тогда не думал об этом, – говорит Александр Шехирев, старший оперуполномоченный уголовного розыска. – Не знаю, чего бы делал. Может, прострелил бы колесо, чтобы фура в кювет побыстрее ушла. Или разбил бы стекло водительской двери.

– Чем?

– Пистолетом. Кулаком. Головой, – отвечает майор Шехирев. – Хоть чем. Надо же фуру останавливать, она же всех на дороге соберет.

– За ним бы и головой не заржавело, – уверен Владимир Семенов, начальник полиции отдела МВД России по Добрянскому городскому округу, Пермский край. – Александр всегда работает нестандартно, но строго по закону. Настоящий полицейский, теперь еще и настоящий герой.

* * *

Пятнадцатитысячная Добрянка в часе езды от Перми – по трассе на Березники и налево. Место из серии «все всех знают». Тридцатипятилетний Александр Шехирев – «сам из Добрянки, родители из Добрянки» – человек, городу безусловно известный, несмотря на все требования оперативной службы. До полиции окончил пермский политех, инженер по транспорту. Потом работал в автосалонах – продавал и ремонтировал иномарки в фирменных сервисах.

– К каждому клиенту находил свой подход, подмечая мелочи, – вспоминает подполковник Семенов. – К каждому ключик подбирал. Это потом и на нынешней службе проявилось – для сбора информации о лицах по ту сторону закона. Александр со всеми может найти общий язык, в простом разговоре вынет из собеседника все.

В полицию Александр Шехирев пришел восемь лет назад. До нынешней службы – то есть в уголовном розыске – четыре года проработал в ГИБДД. Это уже не только Добрянка, а весь городской округ на пятьдесят пять тысяч человек. И прежде всего – 120 километров трассы от моста через Чусовую и дальше на север.

Трассы Пермь – Березники, где в октябре майору Шехиреву и пришлось останавливать ту самую фуру, вышедшую на встречную полосу после того, как умер водитель.

* * *

«Есть поесть» – сообщает рекламный щит в паре десятков километров к северу от Добрянки. Поесть нет: придорожный трактир близ деревни Фоминка несколько лет назад закрылся. Перед разрушенным кафе сохранился лишь карман-пятачок, где ночуют большегрузы и их водители. У одного дальнобойщика той ночью слили несколько сотен литров солярки.

– Есть такое, промышляют, – говорит Александр Шехирев. – Потерпевший утром заявил о преступлении, но нас не дождался и уехал. Когда мы сюда прибыли, его на месте не было. Мы с ним созвонились, он сказал, что едет к нам из Березников – он там груз выгружал. Мы стояли, ждали – чтобы сделать осмотр, зафиксировать.

«Мы» – это следственно-оперативная группа уголовного розыска, как положено: старший уполномоченный Шехирев, дознавательница Анастасия Г., эксперт-криминалист Ярослав Ч.

Карман перед бывшим «Есть поесть» – считайте, в небольшой котловине. Направо, в сторону Березников – подъем. И налево, если в Пермь ехать – тоже подъем. Фура ехала в Пермь – стало быть, остановилась на правой горке, если от кармана смотреть. Метров триста-четыреста, не больше. И до левой горки, где дорога небольшим поворотом налево идет – еще двести.

– Через десять минут машина поехала в нашу сторону. Ехала в своей полосе, никаких подозрений не вызывала. Скорость небольшая, – говорит Александр Шехирев. – Двадцать, может, тридцать километров в час. Я подумал, что он к нам на пятачок, в карман хочет завернуть – отдохнуть, покушать, что с собой есть. Обычно на скорости здесь машины идут, чтобы с этой правой горки сразу на левую горку въехать. Единственное – заметил, что левый поворотник не включен. Ну тоже всякое бывает. Может, забыл. Может, электроника не работает. Тоже вопросов нет.

Вопросы появились, когда большегруз поравнялся с опергруппой – и Александр заметил, что водителя в кабине нет:

– Я подумал, что мне показалось, но водителя я не увидел. Кабина просвечивалась, внутри никого. Тут Настя-дознаватель спрашивает: «А почему за рулем-то никого?». Я понял, что мне не показалось. Он едет по своей полосе, а на поворот к нам-то не заходит. Смотрю – дальше поехал. Пересек сплошную и поехал по встречной. В горку идет, коробка-автомат: появляется нагрузка, вот подъем, например, и коробка поддерживает скорость, пусть и небольшую, чтобы не заглохнуть. А фура-то длинная – 14 метров. И тяжелая. И едет по встречной.

* * *

Александр Шехирев, если что – человек абсолютно земной. Из продаж и сервисов по иномаркам ушел «после нескольких кризисов», когда ездить на работу из Добрянки в Пермь «стало совсем неинтересно». А вот пойти работать в полицию – после принятия нового закона в начале 2010-х, «существенно улучшившего положение сотрудников» – как раз стало интересно.

– Сначала в дежурной части работал, инженером – меньше года, – говорит он. – Потом в ГИБДД. Хотел ближе к машинам – инженерное образование как-никак. Мы стояли по всему району, все знакомо – знаки, повороты. За почти пять лет-то. И эти две горки – тоже знакомы, это очень помогло... Потом предложили в уголовный розыск – четвертый год там. ДПС ведут гласную работу – они заметны, должны быть видны везде. Сейчас немножко по-другому: моя работа – негласная, не следует себя афишировать.

– Как обжились в негласной после гласной?

Собственно, потому и получилось, что история с фурой, случившаяся в октябре, стала известна за пределами Добрянки, где все обо всем знают, лишь неделю назад. Майор долго не соглашался, чтобы о его действиях на трассе узнали еще и в стране. Во-первых, лишняя засветка старшему оперуполномоченному Шехиреву ни к чему:

– Особого значения не придал и не придаю. Каждый день нестандартных ситуаций много. Если зацикливаться, то работать не получится. Что, в принципе, уже который день так и получается: звонят, пишут, хожу во-о-от с такой головой. Мне не очень комфортно, когда к моей личности столько внимания, честно скажу. Тяжело, непривычно как минимум.

Во-вторых, очередное и привычное «не о чем говорить, это работа, я ее сделал».

Ну да, приехал старший опер с бригадой раскрывать кражу солярки – и предотвратил масштабную трагедию на трассе. Конечно же, каждый день такое бывает.

* * *

– Да такое же дорожное движение, как сейчас, – отвечает майор Шехирев на вопрос, много ли машин было в тот день.

Смотрим на трассу Пермь – Березники.

Дальнобои, разумеется. С прицепами. Движутся в обычном для этого участка режиме, о котором вновь напоминает Александр:

– Обычно грузовики разгоняются, чтобы следующий подъем по накатанной преодолеть, топлива меньше потратить. При этом тут ограниченная видимость и там ограниченная видимость. Поворачиваешь – и здравствуйте, фура.

Рейсовый автобус, полный. Те же Пермь – Березники, скорее всего, или в Соликамск. И еще автобус, и потом еще – что туда, что обратно. На север края здесь главная трасса. Автобус тоже берет разгон от остановки неподалеку, чтобы под гору уйти на приличной скорости и в горку должным образом забраться. Остановка, кстати, в плюс: все же слишком мощно стартовать от нее автобусу не получится. Увидеть фуру, которая идет по твоей полосе навстречу, не собираясь останавливаться, и увернуться от нее – можно. Но есть риск уйти вместе с пассажирами в кювет, а он тут глубокий.

Несколько бензовозов. По трассе на север – крупные бензоколонки повсюду, в обе стороны. Вот и несутся бензовозы, желтыми маячками сверкая.

Самосвалы-тонары, груженые щебнем с ближайшего карьера. Это пятьдесят-шестьдесят тонн, и быстро остановиться тонару со щебнем нет никакой возможности.

Легковые, фургоны, микроавтобусы – без счета.

– Я бывал на подобных ДТП, когда в ГИБДД служил. С грузовиками... Ну это как на войне, – говорит Александр Шехирев. – Руки, ноги. Очень большая энергия. Легковой автомобиль на скорости 40 км – это как танковый снаряд-болванка прилетает. А фура – ну представьте, соответственно. Может быть, фура в кювет бы уехала, и все бы нормально было. Может быть, кто-то из других участников дорожного движения не понял, о чем мы им машем, не сориентировался бы. Все могло быть. Хорошо, что в результате не стало хуже, чем было. Водитель умер, не забывайте.

– А о чем надо было махать?

– А, – говорит майор Шехирев, – это уже когда мы на перехват пошли. Я фуру останавливал, а Настя и Ярослав махать стали, движение правильно организовывать.

* * *

Что ж, возвращаемся в октябрь. Фура стоит десять минут, потом на скорости 20-30 километров в час едет под уклон, водителя нет, машина выходит на встречную.

– Стало понятно, что не так что-то происходит, – говорит Александр Шехирев. – Завел автомобиль свой. Слава Богу, сразу завелся. Направились за грузовиком, все втроем. Грузовик обогнали слева – надо же было окончательно понять, есть ли кто-то на водительском месте. Так и есть: нет в большегрузе за рулем никого. Я решил его обогнать, на несколько десятков метров вперед – припарковал на правую обочину нашу легковушку и побежал навстречу фуре, которая в горку взбирается на своей малой скорости по встречке. С горы шли машины, по своей полосе, фуре в лоб – я им махал руками на бегу. Коллеги по своей полосе руками махали – уже тем, кто снизу в ту же горку забирался. Оббежал я фуру с левой стороны, стал думать, как встречать, как запрыгивать туда слева, на водительское место. Столько-то рядом с ней побежал – пока оценивал, за что цепляться.

– Слава Богу, открыта дверь была. Я дернул за эту ручку, дверь открылась. На уровне глаз вижу – ноги стоят на коврике, а на педали не нажимают. А человек направо завалился, на соседнее сидение, поэтому мы его и не увидели, – говорит майор Шехирев. – Я хватаюсь за баранку, забираюсь – там же еще ступеньки в кабину, высокая она. Начинаю заруливать направо, на свою полосу и на обочину. Сразу мысль потому что: прежде всего фуру надо со встречной полосы убирать. Подвинул водителя, уже не помню как. Корпусом, что ли. Ну и убрал фуру направо, это уже недолго было.

* * *

Дальше – все по протоколу. Рапорт об обнаружении трупа: где, как, при каких обстоятельствах. Осмотр места происшествия, фотографирование. Все сделали быстро: эксперт-криминалист Ярослав оформил – после того, как отдышался, усмиряя движение на трассе. Но все равно рапорт составляли куда дольше, чем останавливали фуру. Там – минута, от силы две.

– В таких случаях – куда дольше потом думать, чем сразу делать, – говорит Александр Шехирев. – А если бы дверь была закрыта, а если бы встречные автомобили не заметили – у меня, кажется, голова крутилась на триста шестьдесят градусов. Видел напарников, которые руками махали. Видел машины, которые на автобусную полосу уходили, слава Богу – они там не ездят обычно, запрещено. Хорошо, что все сработали, все сориентировались.

– А на месте о чем думали?

– С какой ноги на подножку прыгать, – говорит майор. – У меня спорт – баскетбол, с детства и института. Метр восемьдесят, стандартный рост, в нападении играл. Бег тут пригодился, прыгучесть – чтобы схватиться на ходу. Эмоций не было, а вот мысль, с какой ноги прыгать, проскакивала. Одна нога травмирована, оперирована еще в институте: связки, мениск. А вот с какой в результате прыгнул – уже не помню.

* * *

Любая трагедия – прежде всего стечение обстоятельств. Любое спасение от неминуемой трагедии – стечение других обстоятельств. Сколько в итоге людей Александр Шехирев и его коллеги спасли от фуры на встречной полосе – посчитать куда сложнее, чем руки и ноги в противном случае. А вот почему это не произошло, помимо действий самого майора – нетрудно понять.

Потому что, приехав на место кражи топлива, Александр Шехирев поставил служебную машину не к заброшенному трактиру «Есть поесть», как удобнее всего, а развернув обратно к дороге. Это, конечно, у него привычка еще со времен ГИБДД – но когда речь о секундах, пригодится и одна, а тут вышло примерно десять.

Потому что машина в нужный момент завелась с первого раза – а то всякое бывает, говорит майор Шехирев. Еще несколько секунд.

Отдельно – потому что потерпевший дальнобойщик, у которого ночью сперли солярку, наутро оставил место преступления и увез сдавать товар на склад. И следственно-оперативной группе из Добрянки пришлось его на месте ждать. Не пришлось бы – конечно бы, ни Александра, ни группы к тому времени на месте не было. Все бы сделали, все доказательства бы собрали и уехали бы к себе в отдел. И фура – не потерпевшего, а та самая – наверняка бы собрала.

А так-то потерпевший, вызвав полицию и не оставшись на месте давать показания, безусловно неправ.

– Так нельзя, – указывает Александр. – Но получилось, что это к лучшему...

Что еще к лучшему, причем безусловно? Что в опергруппе была дознавательница Анастасия, которая заметила то же самое, что и Александр: водителя в кабине нет. Это еще секунд пять в плюс: майору Шехиреву не пришлось думать, что вдруг что-то не так понял, не то увидел.

И что Анастасия и эксперт-криминалист Ярослав на трассе автомобилям знаки подавали – махали, чтобы водители остановились либо объехали. Это уже не про время, конечно, просто очень и очень помогло избежать худшего.

– И Виктор, конечно, молодец, – говорит майор Шехирев.

– А кто это?

– Водитель фуры, земля пухом. От инфаркта умер. Молодец, что почувствовал и перед всем этим на горке правой остановился, – говорит Александр. – Ему огромное спасибо, что на себя внимание обратил.

* * *

Закон о защите персональных данных не позволяет рассказать о нем больше. Ограничимся тем, что его звали Виктор, ему было шестьдесят, а жил Виктор в Нытвенском районе Пермского края – к югу от Перми, сто пятьдесят километров от места событий. Сам себе хозяин – ИП и собственная фура. В последней накладной значится «молочная продукция»: Нытва – это еще и молокозавод, который работает на весь регион. В том числе и на север края, откуда в тот день возвращался Виктор.

У деревни Фоминка Виктору стало плохо, и он притормозил фуру там, где можно. Дальше – лишь варианты, почему Виктор не поставил машину на ручник, просто оставив ногу на тормозе. Вариантов, впрочем, немного.

Либо Виктор не придал значения происходящему с ним: прихватило, шестьдесят лет, что вы хотите, это норма, нужно отдышаться и поехать дальше.

А скорее всего, Виктор дотянул до остановки – там на горке у отбойника. И больше не успел ничего.

Через десять минут (столько простояла фура Виктора) тело водителя упало вправо, на сидение рядом с рулем. Нога ушла с тормоза, машина поехала под горку. Коробка-автомат поддержала фуру при подъеме, чтобы мотор не заглох. Двадцать-тридцать километров в час – достаточно, чтобы машина шла дальше и вышла туда, где ее перехватил Александр с коллегами.

– Ну едет и едет фура. Но постояла долго – и стала ехать, причем непривычно медленно для этого участка, – подчеркивает подполковник Владимир Семенов, начальник полиции Добрянского городского округа. – Но тоже ведь можно не заметить, не успеть задуматься. Вот Александр успел и задуматься, и среагировать.

– То, что медленно фура мимо нас проехала, само по себе ни о чем не говорило, – напоминает Александр Шехирев. – Кто-то здесь разгоняется под горку, их больше. А кто-то не разгоняется, их меньше. Но если бы фура просто появилась там, на пригорке, и поехала дальше, не остановившись на десять минут – ну этого никто бы никогда не заметил. И было бы... то, чего не случилось, слава Богу. Поэтому Виктору спасибо огромное.

Но Виктор ушел из жизни так, что майор Шехирев и его коллеги смогли оценить ситуацию и успели отреагировать на нее единственно возможным образом. Спасти, бог знает, сколько людей на трассе Пермь – Березники.

Поэтому Александр благодарит Виктора. Мертвого – как живого.

* * *

– А что с кражей солярки-то? Нашли, раскрыли в результате?

– По горячим следам – нет, – говорит майор полиции, старший уполномоченный уголовного розыска Александр Шехирев. – Зональный оперативник занимается. Нехорошо, конечно, что нам самим это не удалось.

– К сожалению, немножко во вред службе все это, – признает подполковник Владимир Семенов, начальник полиции Добрянского городского округа. – Город и так небольшой, а теперь Александра даже в маске узнают – в парикмахерской, например. Молва идет. Но не это главное, конечно – поступок все равно куда главнее. Поощряем, еще поощрим, рапорт подготовлен, в приказе отмечен, и еще многократно отмечен будет – поступок же достойнейший.

– Ну придется обратно в ГАИ идти, – говорит майор Шехирев. – Нет, правда, я готов. Это служба, а служба – везде служба.